Лана Раванди- Фадаи - уроженка Баку рассказала о судьбе женщины в современном Иране.
Выборы президента Ирана раскололи страну. Спор идет не только вокруг подсчета голосов, но и дальнейшего пути в целом. Совет стражей конституции, авторитетный орган власти в Иране, не оставил оппозиции надежды на счастливый для нее исход политического противостояния в стране. Стражи объявили, что нарушения на президентских выборах действительно были, как это и утверждали противники режима, однако всего на 50 участках. А пересчет голосов не выявил значимого расхождения с результатами, обнародованными ранее. Данные независимых исследователей практически не оставляют сомнений в том, что правда на стороне сторонников оппозиции - тысяч иранцев, вышедших на улицы Тегерана. Почему молодежь поддерживает оппозицию, почему среди протестующих много девушек, как складывается судьба женщины в современном Иране, рассказывает научный сотрудник Института Востоковедения РАН Лана Раванди-Фадаи. Лана - этническая персиянка, но родилась и выросла в советском Баку. Она гражданка России, но часто бывает в Тегеране. И не скрывает, что ее симпатии на стороне Мир-Хуссейна Мусави.
- В интервью журналу "Эксперт" вы сказали, что еще за месяц до выборов у вас была уверенность в том, что выиграет Ахмадинежад, но чем ближе ко дню голосования, тем эта уверенность становилась меньше. Почему?
- Я видела реакцию людей, видела, как выступал перед народом Ахмадинежад. Там показывали теледебаты, и на них Ахмадинежад начал вести себя не совсем правильно. Допустим, ему задают серьезный вопрос, а он поднимает какие-то папки, и начинает говорить, что "ваша жена купила диплом" или "у этого человека столько-то квадратных метров дом". Он вел себя не очень прилично, стал называть имена конкретных людей, обвинять их в коррупции. Поэтому на пятничных молитвах многие аятоллы осудили его поведение. Они говорили, что Ахмадинежад принижает роль духовенства и отдаляет его от власти. Я видела, как нарастала волна людей, которые выходили на демонстрации.
Впрочем, за Ахмадинежада тоже было отдано очень много голосов, и его сторонники тоже выходили на улицы.
- Вы были в Тегеране в этот момент?
- Нет, но там очень много моих друзей и знакомых. В Иране родственники живут - я постоянно звонила и узнавала от них новости.
- Правда, что много молодежи вышло на улицы, много девушек?
- Понимаете, молодежь крупных городов хочет изменений в обществе. Внешняя политика Ахмадинежада делает все, чтобы в мире Иран ненавидели. Молодые люди чувствуют, что их паспорта в иностранных посольствах не имеют значения. А они хотят увидеть мир, общаться с другими студентами, другой молодежью. Они хотят послаблений в исламских законах, в хибжабе. Я не могу сказать, что этого хочет весь Иран. Есть сельская местность, где рады, что на них надели хиджаб, но... Поэтому молодежь и выходила на улицы.
- Кстати о молодежи. Девушки в Тегеране живут примерно так же, как их сверстницы на Западе?
- Как можно сказать, что они живут, как западные сверстницы?! Нет дискотек. Понимаете, это исламская страна, очень много запретов. Самый главный - ношений хиджаба. Даже если в Тегеран приедет жена президента России, она должна будет покрыть голову. Но при Хатами - я это знаю, поскольку часто езжу в Иран - в страну приезжало много иностранных студентов. Они могли разъезжать по городу, были предоставлены сами себе. После 2005 года, при Ахмадинежаде, если приезжают иностранные студенты, им все запрещено: в город можно выйти только в сопровождении гида, который потом пишет подробную записку: где студент побывал и что делал. Но понимаете, почему молодежь вышла? Она считает, что ее обманули на выборах. Все они ходили голосовать, все знают, что в Тегеране большинство должен был получить Мусави. Они общаются между собой, они видели количество людей, которые голосовали за Мусави. А потом власти объявляют, что в Тегеране и в Западном Азербайджане, где проживают азербайджанцы (а Мусави этнический азербайджанец) - там, где должен победить Мусави - большинство получает Ахмадинежад. Они в недоумении, каким образом так получилось. Поэтому молодежь и пошла на улицы. Она захотела понять, где их голоса, и почему они не были услышаны.
- Для властей Ирана очевидно, что уличные акции контролируются из-за рубежа, инициируются Западом и иранской эмиграцией, проживающей в США и Европе. Свидетельство тому - активизация молодежи и студенчества через социальные сети: именно так модно в последнее время организовывать "цветные" революции. Действительно интернет стал основным средством коммуникации в эти дни?
- Знаете, я с этим вообще не согласна. Запад, мне кажется, вряд ли влияет на Иран. Если есть влияние, оно минимально. Если мы вспомним революцию 1978-1979 годов, разве тогда был интернет, эсэмески? Люди были недовольны правительством, и они вышли на улицу.
- Но в этих выступлениях интернет широко использовался?
- Скорость интернета в Иране была очень маленькая. Многие эсэмески не доходили. Я вот, например, сейчас не могу связаться со многими знакомыми из Ирана. Они либо не получают интернет, либо не могут отправить мне электронное письмо. По телефону связь есть, по интернету - очень плохая. В Иране многие сайты не открываются. Перед выборами Facebook, например, был закрыт. Нам показали репортаж, что блокируются эсэмески, но я не думаю, что их блокировали. Просто была перегружена линия, и само по себе все зависало. Примерно так же, как бывает в России на Новый год, когда все начинают друг друга поздравлять. Не думаю, что Запад влияет на Иран. Люди хотят изменений в правительстве, послаблений, кто-то хочет снять хиджаб, кто-то хочет, чтобы на Иран по-другому смотрели, кто-то хочет воссоединиться с семьей, которая живет за границей и не может приехать в Иран. Не думаю, что это влияние Запада.
- Многие аналитики связывают западный интерес к Мусави с проектом Nabucco, который хорошо бы заполнить иранским газом. Это так?
- Конечно, для Ирана было бы здорово быть экспортером. Наверное, и отношение Запада к Ирану было бы другое.
- Как теперь будет развиваться ситуация в стране?
- Очень сложно сказать. Думаю, больших изменений не произойдет. Конечно, Иран начинает трясти, и это во что-то когда-то выльется, но это будет нескоро. Студенческие выступления были в 1999, в 2003 году. Но они шли примерно по десять дней, а потом все успокаивалось. Сейчас волнения более масштабные, больше жертв. Но все равно, если сравнивать это с революцией 1978-1979 годов, тогда выходили миллионы, а сейчас - тысячи. И жертв было намного больше.
- Вернемся к роли женщин в этих выступлениях. В революцию 1978-1979 годов тоже были девушки в рядах протестующих. Или тогда этот гендерный момент был менее выражен?
- Почему же, женщины всегда участвовали в таких выступлениях. Когда Хомейни прилетел в Тегеран, его встречали и мужчины, и женщины. Женщины всегда участвовали в политической и общественной жизни.
- Среди женщин тогда жертвы были?
- Большие жертвы были, когда Хомейни издал приказ о хиджабе. Были женские демонстрации, женщины выступали против хиджаба, в основном, армянки, персиянки. С этими демонстрациями быстро расправились, и очень много было жертв тогда.
- Если говорить о женщинах, можно сказать, что до и после революции их положение поменялось?
- Естественно. При шахе Мохаммеде Реза Пехлеви женщина носила мини-юбку, была полностью открыта, она делала все, что хотела. На улицах было очень много проституток. Была совсем другая - светская - страна. Когда Хомейни пришел к власти, страна стала исламской. Появились другие ценности: женщина должна была стать очагом для семьи, дома, были введены совсем другие нормы жизни.
- И женщины это безропотно приняли?
- Сначала были демонстрации, потом приняли. Я сама в 1993 году поступила на исторический факультет Тегеранского университета, и проучилась там один день. Мне было тяжело свыкнуться с тамошними порядками. У меня между туфлями и брюками были прозрачные носки, а я должна была надеть черные, потому что это было государственное учреждение. Я неправильно носила платок. У меня постоянно вылезала челка - и это тоже было не принято в госучреждении. Я не должна была разговаривать. Сидеть вместе со своими однокурсниками мужского пола. В результате первый день учебы в университете так на меня подействовал, что я решила в нем больше не учиться.
- И такие порядки действуют до сих пор?
- Действуют. Но, поймите, очень многие мусульманки счастливы так жить, они считают это нормой. Вы хотите говорить только о женщинах, так вот: если какая-то часть молодых женщин хочет снять хиджаб, точно такая же часть хочет носить хиждаб. Сейчас идет раскол, это, с политической точки зрения, продолжение выборов 2005 года. Но если говорить о народе, многие из тех, кто голосовал за Ахмадинежада счастливы, что уважают свои нормы. Они считают, что женщина не должна быть достоянием взглядов других мужчин - только для своего мужа и своих близких.
Источник: www.svpressa.ru